Западные санкции поставили Россию в тяжелое финансовое положение — она застряла где-то между рецессией и стагнацией. Несмотря на то, что существуют проверенные решения для того, что сейчас беспокоит Россию, геостратегический и политический выбор президента Владимира Путина сделал эти традиционные экономические подходы неработоспособными.
Например, в нормальных рыночных условиях недавний обвал российского рубля должен был бы подстегнуть экспорт, отечественное производство и иностранные инвестиции, поскольку слабая валюта делает российский бизнес более конкурентоспособным как внутри страны, так и на международном уровне. Однако резкий подъем в любой из этих сфер экономики остается маловероятным не только из-за санкций, но и из-за укоренившихся структурных слабостей путинской системы.
В частности, России не хватает диверсифицированной экономики, активного предпринимательского класса, верховенства закона и стабильной деловой среды, которые могли бы поддержать быстрый экономический поворот. Кроме того, этот кризис вызвал в России антизападную и изоляционистскую риторику, которая значительно усложняет путь Москвы к восстановлению.
Стремление Путина к имперской славе принесло неумолимый поток плохих экономических новостей. Резкий обвал цен на нефть означает снижение доходов государства и сокращение средств на амбициозные военные и социальные проекты Путина. Вместе с падением рубля растет инфляция, а бегство капитала достигло рекордных высот.
Единственной хорошей новостью является то, что российский бюджет сбалансирован. Однако это произошло только потому, что правительство оплачивает свои счета дешевеющими рублями. Никогда не бывает хорошим знаком, когда министр финансов объявляет, что ему нужен резервный бюджет, поскольку предложенный бюджет на 2015-17 годы уже устарел. (Он основан на цене на нефть в 100 долларов за баррель).
Хотя Россия десятилетиями обсуждала преимущества диверсификации за пределами нефтяной отрасли, она так и не удосужилась реализовать эту стратегию. Таким образом, российские производители не могут воспользоваться падением рубля, поскольку, кроме природных ресурсов, им практически нечего продавать за рубеж.
Но даже если внешние рынки останутся недосягаемыми, падение валюты теоретически должно стимулировать отечественное производство хотя бы потому, что иностранные товары неизбежно станут слишком дорогими для российских потребителей. Москва превозносила свои продовольственные санкции, запрещающие импорт мяса, фруктов и овощей из стран Европейского союза и США, как шанс заставить россиян покупать местную продукцию.
Однако российские бизнесмены и женщины подвергаются такому чрезмерному регулированию — и преследованию — что российский предприниматель превратился в вымирающий вид. Действительно, амнистия, проведенная в прошлом году, выявила десятки тысяч бизнесменов, оказавшихся в тюрьме по фактически сфабрикованным обвинениям. Несмотря на шумную кампанию, на свободу в итоге вышла лишь незначительная часть людей.
Поскольку фискальная политика правительства и неработающая правовая система не позволяют малому и среднему бизнесу вывести Россию из рецессии, путь к успеху остается за крупными госкорпорациями — основой путинской политики государственного капитализма. Однако благодаря санкциям российские компании и банки заняты поиском спасения, а не новых рынков.
Президент России Путин и глава «Роснефти» Сечин на церемонии подписания соглашения на Петербургском международном экономическом форуме 2014 года
Игорь Сечин, председатель правления государственной нефтяной компании «Роснефть», недавно заявил, например, что то, что хорошо для «Роснефти», хорошо для России, и попросил 49 миллиардов долларов из Фонда национального благосостояния, одного из основных российских фондов на черный день.
Путинский министр финансов уже заявил, что «Роснефть» столько не получит. Но коллективные требования твердой валюты — от интервенций Центробанка в защиту рубля до масштабных планов Путина по тратам на Крым — оказывают сильное давление на российские финансовые резервы, которые в этом году уже сократились на 13 процентов. Москва занята тратой денег, и никто не знает, когда она остановится.
Один из последних экономических вариантов, доступных большинству переживающих трудности экономик, — увеличение прямых иностранных инвестиций — здесь в значительной степени исключен из-за санкций и негостеприимного российского делового климата.
Однако Кремль недавно объявил, что намерен усугубить плохую ситуацию. Большая часть российских иностранных инвестиций — это деньги, возвращающиеся от россиян, живущих за границей. Однако теперь министерство финансов хочет, чтобы компании, зарегистрированные в офшорах и принадлежащие (50 и более процентов) или потенциально контролируемые (25 и более процентов) российскими гражданами, платили налоги в России.
Зачем российскому бизнесу подвергать свои оффшорные доходы российским налогам после того, как он потратился на перевод своих денег из страны, остается большой загадкой. По иронии судьбы, Путин намеревался использовать председательство России в «Большой восьмерке», чтобы возглавить глобальную борьбу с налоговыми гаванями и офшорными банками. Но Россия больше не является членом G-8, и Путин вынужден проводить свою стратегию «деофшоризации» в одиночку и с небольшими шансами на успех.
Россия отчаянно нуждается в рациональном разговоре о своих экономических проблемах. Однако Путин отказывается вступать в этот диалог, поскольку это, очевидно, помешает триумфальному повествованию, доминирующему в российских СМИ. Вместо этого он проводит политику подавления и ожесточения. Его последняя тирада, произнесенная на Валдайском клубе, показала, что он не настроен на компромисс и продолжает обвинять Соединенные Штаты в проблемах России и всего мира.
Однако по мере того, как российская экономика продолжает свое падение по спирали, граждане неизбежно будут задавать сложные вопросы своим лидерам. Российский народ традиционно стоически переносит любые чрезвычайные ситуации, однако нынешний кризис не является эквивалентом иностранных армий у ворот Ленинграда. Его также нельзя сравнить с длительной идеологической борьбой времен холодной войны. Этот кризис символизирует так называемый закон Ротенберга, согласно которому российский народ должен вносить залог за олигархов, у которых арестованы виллы в Италии.
Путин здесь играет на время. Всегда есть риск, что он будет добиваться дополнительной имперской славы, чтобы поддержать свою популярность. Однако, по словам экономиста Герберта Стайна, председателя Совета экономических советников при президенте Ричарде Никсоне, «если что-то не может продолжаться вечно, оно прекращается».
Сбережения России не являются неисчерпаемыми. Основные известные пути восстановления экономики — увеличение экспорта, развитие отечественного производства, привлечение иностранных инвестиций — в настоящее время нежизнеспособны. Другие предлагаемые решения, включая контроль над ценами или фиксированные валютные курсы, только усугубят ситуацию.
Путин — автор этого кризиса. И в конечном итоге от российского президента потребуются ответы на некоторые вопросы.
Источник: Reuters.
